Я лежу на массажном столе под приятно шершавым махровым полотенцем. Свет приглушен, тихо играет радио Эрмитаж. Массажистка втирает масло мне в ноги, проводит по ним горячими камнями. Я чувствую себя расслабленно, и при этом уязвимо — во власти человека, который заботится обо мне. И я думаю о том, что вот так, наверное, чувствует себя младенец, которому мама делает массажик.
Камни очень горячие, почти обжигающие, и это приятно. И я знаю, что в любой момент могу сказать, если мне будет больно, или слишком горячо. Этого не может сделать младенец. Но он может кричать, дергать конечностями. Позже уползать, брыкаться и снова кричать. Позже — кричать «неть!»
Мне приятно пролежать тюленем, чтобы обо мне позаботились. Но это потому, что в моей жизни много трудов по заботе о других. И большую часть времени я сама себе хозяйка. Но, если ты зависим от других 24 на 7, то это не так уж приятно и не просто. И у ребенка появляется импульс дерзновения: «Я сам!»
Но, когда ребенок говорит «Я сам!», он еще чаще всего не умеет сделать то, что хочет, совершенно самостоятельно. По крайней мере, не может сделать это хорошо.
Девятимесячный малыш берет у меня из рук ложку. Несет ко рту, промазывает мимо, пачкает пюрехой щеку. Сердито с досадой взмахивает рукой, и оставшееся содержимое ложки летит на столик и немного на стену. Еще пара минут, и на вытянутых руках несу его в ванную мыть с головы до ног.
Но иначе ему не научиться. Путем проб и ошибок строятся нервные связи: электрические импульсы от глазного нерва, тактильных рецепторов руки и рецепторов, которые находятся в мышцах, по афферентным путям должны прийти в мозг, и там соединиться. Тогда командный центр мозга отправит импульс обратно, по эфферентным путям к мышцам руки, — ложка идет мимо рта! И побежали электрические импульсы опять по афферентам от измазанной щеки, от мышц руки, от глазного нерва, снова в мозг, в командный центр, соединились: «Не так!» Теперь по эфферентам к глазам, которые контролируют действия руки, к мышцам руки, — еще попытка. На этот раз лучше, часть еды попала в рот: «Получилось!» Взрыв вкуса, улыбка, радостные махи руками, остаток пюре — брызгами на стены: «Ой!»
Со временем все движения станут выверенными, точными. Но пока нам остается убрать подальше то, что жалко запачкать, отдать младенцу ложку и ждать. Помогать доесть порцию, когда у него уже нет сил тренироваться. Отмечать успехи и снова ждать.
Двухлетка хочет сам одеваться.
Э, я сям!
Ок, говорю, одевайся тогда, а я пока соберусь. И убегаю по своим каким-то делам. Но запал малыша куда-то пропал. Он пробует, но не получается, и пробовать больше не хочется.
Я не умею, одень меня!
Ну воот, педагогический момент упущен. Правда, почему-то на своих монтессори занятиях сынок переодевается сам. Иду посоветоваться с его монтессори-педагогом. И она мне рассказывает о том, что между тем, чтобы полностью обслуживать ребенка, и его самостоятельностью много ступеней. Для начала ему нужна четкая словесная инструкция и небольшая помощь. Потом только инструкции, потом отдельные подсказки. А потом нужно просто присутствие взрослого: посидеть рядом и посмотреть, как он одевается, и это тоже поддержка.
Дочке-первокласснице очень комфортно от того, что я не контролирую ее домашние задания. Но через некоторое время оказывается, что она не все задания записывает. И не делает задания на чтение по букварю, потому что плохо умеет читать. И я возвращаюсь к деликатному контролю и совместной домашке. Иногда просто сижу рядом, но ей это нужно. Иногда она даже кричит: «Не смотри на меня так!» и тут же «Не уходи!» или «Ты все испортила!», когда я даю подсказку. И я сижу рядом, или тихонечко делаю свои дела. И стараюсь не смотреть, и запереть рот на замок, чтобы не вырвалась очередная подсказка, хотя мне очень хочется помочь.
Подростков у меня в семье еще нет. Но я работаю с подростками. У подростка большая потребность в автономии, свободе и общении со сверстниками. Но вот он режет себе руки и надевает футболку с короткими рукавами: «Смотрите, мне плохо!» А родители, замечают ли? Или переживают о беспорядке в его комнате, об оценках и опять не помытой посуде?
И вот этот агрессивный, колючий подросток, всем своим видом показывающий свою крутость и независимость, на самом деле нуждается в надежном взрослом. Нуждается в том, чтобы его понимали, знали изнутри и приняли без осуждения.
И мне, взрослой, тоже важно быть в мире со своими родителями. Знать, что они меня любят и гордятся мной. Мне не нужны советы, но отчаянно нужна поддержка: «Ты все делаешь правильно. А, если ошиваешься, — это твои ошибки, без них никак. Жизнь все расставит по местам, ты справишься! А я буду рядом.»
Мы не всегда можем получить от своих родителей такую поддержку, как нам нужна. Но можем о ней просить. Можем искать поддержки у других близких людей. И можем вырастить себе хорошего родителя внутри, — «внутреннего родителя».
Между зависимостью и самостоятельностью не черта, но огромное пространство, по которому можно гулять туда-сюда. Если тебе говорят «Я сам» — это не значит, что нужно устраниться, исчезнуть. Это повод проявить уважение к зарождающейся энергии дерзновения — энергии жизни. Постоять в восхищении, побыть рядом, понаблюдать. И предложить доброе слово или руку помощи, когда это понадобится.
Здесь, на сайте, я выкладываю длинные статьи. Подписывайтесь на мой инстаграм, чтобы читать мои небольшие заметки и участвовать в обсуждении в комментариях.