Зная, что большинство детей к семи годам учатся читать сами, я не стремилась рано научить Машу читать. Она любила, когда я ей читала вслух. Но совершенно не интересовалась буквами. Лет после четырех я начала аккуратно подсовывать ей разные азбуки. Машин интерес к буквам был нулевым. «Значит, не время еще», — думала я. Пусть играет, бегает-прыгает, слушает сказки.
Мы читали Чуковского и Сутеева, Астрид Линдгрен и Джулию Дональдсон, русские народные сказки, европейские сказки, сказки Пушкина и пронзительные «Полынные сказки» Юрия Коваля. Читали часами, перечитывали сотни раз одно и тоже. «Мойдодыра», «Федорино горе» и «Сказку о мертвой царевне» Маша знала почти наизусть. Мы по очереди читали строчки из этих произведений по памяти, когда Маша качалась на качелях, а я раскачивала ее.
И нам было хорошо.
Но, когда началась школа, стало понятно, что дочка все еще не может научиться читать. Оказалось, у Маши были неврологические предпосылки для дислексии.
Для меня это было непросто. Мне тревожило то, что она может вылететь на домашнее обучение или в коррекционную школу. Я переживала, что ей тяжело дается чтение, намного труднее, чем было мне в детстве, чем большинству детей. Я боялась, что это отразится на ее учебе и судьбе в дальнейшем. Что Маша будет одинокой. Хотя, на самом деле, одинокой была я сама. Во всей этой ситуации — и в своем собственном детстве. Несмотря на то, что никакой дислексии у меня не было.
Прийти в себя мне помогли терапия и курс Оксаны Шевченко «Как пробудить в ребенке желание читать книги».
Этот пост написан как последнее задание к нему.
Оксана, спасибо тебе за курс! Он расставил в моей голове по полочкам то, что связано с детьми и чтением.
В гостях у Галины Юзефович на ютюбе Диана Арбенина.
С 25-ой минуты они говорят о детях и любви к чтению.
— Дмитрий Львович Быков сказал, что мы все — люди, которых воспитал книжный шкаф. Это, на самом деле, правда. Потому что, ну, просто в силу времени, когда мы взрослели, основным источником всего в жизни был книжный шкаф. ... Одно из главных разочарований в моей жизни было, когда я поняла, что мои дети будут другие.
Но можно ли заставить человека что-то любить?
— Это как конфеты есть заставлять. — недоумевает Галина Юзефович.
Наши дети не такие, какими были мы. Но и мир изменился.
Информация в высокой концентрации растворена в воздухе, в сети, в облаке. И современных детей чаще можно увидеть с гаджетом, чем с книгой в руках. А взрослых?
Мы читаем много, но не обязательно книги.
Согласно зарубежным исследованиям (в России такие не проводились), каждый десятый школьник обладает той или иной степенью дислексии.
Дислексия — это частая причина проблем с обучением, специфическое расстройство чтения и письма. У детей-дислексиков хороший интеллект, но они испытывают проблемы в школе.
А, может, ну его, это чтение? Есть альтернативные способов получать информацию. Пусть не-дислексики читают книги и учат дислексиков. А те пусть получают информацию в аудио, видеоформате. А, может быть, скоро мы научимся просто закачивать информацию в голову как на жесткий диск компьютера?
12 ноября 2020 Артемий Лебедев написал на фейсбуке:
«Ребенок не тупеет во время компьютерных игр. Ребенок не тупеет от просмотра мультфильмов.
Даже если ребенок будет смотреть Тик-ток или Ютуб восемь часов подряд, он не станет тупее. Наоборот — все, что кажется „вредным“, на самом деле „полезно“. Игры, сайты, видосики — все это и есть новое образование.
Книжки и радиоуправляемые модельки не представляют большого интереса для детей, потому что уровень вовлечения там на смехотворно низком уровне. В Тетрис интересно пару дней однажды в жизни поиграть, но Лайнс вовлекает в сто раз больше, хотя развиваются при этом одни и те же нейроны.»
Мне импонирует оптимистичный взгляд Артемия. Но современные ученые-неврологи говорят о том, что детям сейчас категорически не хватает движения. Сидение в гаджетах не может заменить ежедневного практического опыта перемещения тела в пространстве, физического познания мира с помощью тактильных ощущений, движения, игры. Гаджеты не учат детей общаться, оставляя их социальные компетенции в зачаточном уровне.
При этом книгам и играм сложно выдерживать конкуренцию. Гаджеты предлагают яркие визуальные стимулы, с легкостью отвлекающие детей от той деятельности, которая их действительно развивает.
Чтобы затеять игру, придумать, чем бы таким заняться, нужно сначала поскучать. И нужно иметь достаточно свободного времени. Чего современным детям, часто занятым на различных «развивалках», тоже не хватает.
Книги — это точно не источник информации сейчас.
Помните, как в школе нам задавали вопрос:
— Чему нас учит эта книга?
Да ничему! Книга не учит. Книга — как пятно Роршаха.
Пятна Роршаха — это такой психологический проективный тест. Десять ничего не значащих симметричных по вертикальной оси чернильных пятен. Испытуемого просят их прокомментировать. И на основании этих комментариев специалист строит предположения об особенностях его личности. (картинка)
Так и книга. Автор зашифровал в тексте свои смыслы, а вы при распаковке текста получите свои.
Евгений Водолазкин пишет:
«Призвание писателя — быть блюдцем на спиритическом сеансе: крутиться в центре стола и составлять из букв тексты.
Писательство — это, по сути, называние. Присвоение слов тому, что волновало, но оставалось безымянным — будь то соленая хрупкость кожи после пляжа или проветривание (морозное марево в форточке) больничной палаты. Первым писателем был Адам, которому Господь дал право наименовать окружавших его животных. Давая животным имена, Адам перевел их из единичного в общее — и сделал достоянием всех.
Дело писателя — ловить музыку сфер и переводить ее в ноты. Быть, если угодно, „лучшим акыном степи“: петь о том, что видит. Что, подчеркну, видят и все там живущие. А поет — только он, потому что он способен превращать степь в текст».
Речь — специфически человеческая форма коммуникации. Формулируя в словах, мы переводим мысль в сознание, — осознаем ее. Письменная речь — еще один шаг вперед к осознанности. Это тщательно отобранные, отредактированные слова, смысловой архив, который нужно распаковать — каждому читателю самостоятельно.
Что для меня чтение?
Я обожаю слова! Вывожу их пером и чернилами на линованных листах, тушью и кисточкой на акварельной бумаге. Читаю авторов, слова которых, как музыка: Водолазкина, Рубину, Шишкина, Трумена Капоте, Селлинджера или Харпер Ли, Андерсена и Астрид Линдгрен, Меира Шалева. Могу взять с полки книгу и начать читать с любого места.
Для меня нет ничего, что могло бы заменить книгу.
Книга - это как теневой театр. Ты видишь лишь силуэты, темные тени на белом экране. И твое воображение рисует на этом фоне любые фигуры, каких захочешь цветов, додумывает задний план. И, когда нет лишних деталей, ты можешь сосредоточиться на тех, что видишь, на их смысле.
Я беру книгу, сажусь в бинбег у стеллажа, и начинаю читать. Рядом, на детском высоком стульчике, который мне служит журнальным столиком, блокнот с ручкой. Перед моим внутренним взором появляются образы, которые я вольна строить по своему вкусу. И вот, мне уже хочется записать мысль. И вот, приходят идеи. И я чувствую себя наполненной. Наполненной своими собственными смыслами. Слово автора не входит в мое сознание без критики. Оно во мне отражается, преломляется и рождается что-то свое. Если же я смотрю видео, картинка быстро сменяется, захватывая мое внимание даже против моей воли.
В книгах же есть покой, неспешность, незыблемость, безопасность.
Чтение идет рука об руку с осмыслением. Чтение позволяет остановиться, взять паузу, пережевать полученную порцию информации, соотнести с имеющимися знаниями, осмыслить.
И ребенок в процессе чтения активен.
Когда я читаю четырехлетнему Феде, он постоянно прерывает меня. Я читаю ему немножко. А он о чем-то вспоминает, и хочет мне рассказать. Или спросить о чем-то.
Чтение ребенку вслух — это всегда общение.
Я тоже задаю детям вопросы, когда читаю им:
— А ты себя когда нибудь так чувствовал? А у тебя такое было?
Или комментирую:
— Этот герой мне кого-то напоминает.
— Кого? Кого?
— Да тебя, когда ты...
Когда ребенок сам себе начинает читать, общение продолжается. Только это общение с автором, с книгой, со смыслами, которые он в ней видит.
Я захожу в детскую с чистой одеждой. Маша валяется на кровати с книжкой. Она смотрит на меня с досадой и закрывает книгой лицо. И я понимаю, что застала ее за интимным процессом.
— Я только одежду принесла. Сейчас положу в комод и уйду.
Она читает «Фиби и единорога». Это комикс, который я выбрала для нее полтора года назад в магазине «Чудетство». Надеялась заинтересовать дочку чтением. Но Маша забросила книжку. С тем, чтобы через полтора года снова взять ее в руки. Тогда я расстроилась: даже комикс читать не хочет... Сейчас же понимаю, что Маша идет своим путем. Да, в чтении она развивается медленно, но это ее темп. И для меня самое важное - то, что в процессе освоения этого трудного для нее навыка, она не растеряла интерес к книгам. Который появился у нее тогда, когда в три годика она слушала, как я ей читала сказки Пушкина на дачной кровати, в гнездышке из одеяла.
Как это получилось? Точно не по волшебству.
Маша наблюдается у невролога и еженедельно занимается с логопедом. А еще воздушной гимнастикой и акробатикой — эти занятия прекрасно развивают вестибулярную систему.
Это большая работа. И моя: искать специалистов, возить, и мужа: зарабатывать на оплату занятий, и ее: постоянное усилие над собой.
А еще...
Я успокоилась. Я наслаждаюсь чтением сама и читаю детям вслух. Мы с Машей играем в игры, которым научила на курсе Оксана. Мы берем новые книги, пробуем и бросаем, если не нравится. Выбираем читать то, от чего захватывает дух. Читаем с середины, задом наперед и по порядку. Обсуждаем и примеряем к своей жизни. Наслаждаемся чтением! И это наслаждение не заменишь чем-то другим.
Чтение — это сложное удовольствие. Чтобы его получить, нужно приложить усилие. Но это удовольствие намного более изысканное, утонченное, большое. Это как съесть ресторанное блюдо с изысканным соусом вместо ведерка картошки фри с кетчупом.
Читайте также:
Как я ищу хорошие детские книжки, которые радуют меня и моих детей. 3 простых шага